Надёжный тыл – половина успеха

Как из песни нельзя выбросить строчку, так и из прожитой жизни ничего не выбросишь, всё остаётся с нами навсегда. Тот, кто не знает своей родословной, теряет свои корни. Не случайно даже брошенные в младенчестве дети, став взрослыми, ищут своих родителей. Может, это зов крови, может, какая-то иная сила заставляет их это делать. Есть люди, которые знают свою родословную не только от дедов-прадедов, а гораздо глубже.

Нину Григорьевну Смердову всегда интересовала её родословная, она помнит имена своих дальних родственников до сих пор, хотя её возраст "перешагнул" за 80 лет. Мужчины по отцовской линии, которых она помнит, принимали участие в нескольких войнах. Один из них -- Григорий Васильевич Пивоваркин, отец Нины, родившийся в 1896 году. И по материнской линии многие родственники мужского пола погибли на полях сражений, такова участь защитников Отечества, а женская участь – провожать на войну и ждать с победой, работая при этом за двоих.

-- Я родилась в 1932 году, -- вспоминает Нина Григорьевна. -- В то время наша семья жила в деревне Мезенке Большеуковского района Омской области, и родилось в ней 8 детей (выжили только 6). Папа работал бригадиром в колхозе, а вечерами торговал в лавке, которая находилась в пристрое нашего дома. Мама занималась детьми, домашним хозяйством, работала на разных работах в колхозе. В 1939 году в Мезенке создали промколхоз, и все люди были заняты на производстве – выращивали зерно, скот, делали мочало и кулёвки из него, плели лапти. Жили скромно, но не голодали, строили планы на будущее, мечтали каждый о своём … Великая Отечественная война перечеркнула весь уклад сельской жизни. Мужчины ушли защищать свою Родину, свои дома, семьи, а женщины остались с детьми, с тяжёлой работой на благо победы и заботой о том, вернутся ли домой мужья, сыновья, братья. Поскольку у нашего папы был большой боевой опыт, его сразу не отправили на фронт, а заставили обучать новобранцев военному делу: научит одну партию парней обращаться с ружьями – и на фронт, потом вторую, третью. С третьей партией новобранцев и сам уехал воевать в марте 1942 года, а в октябре получили извещение, что он пропал без вести. Только несколько писем и успел написать. Словно предчувствовал, что не увидит больше свою жену, детей, когда уезжал на войну. Трижды соскакивал с подводы и подбегал к нам прощаться. Трудными были проводы …

Мама все военные и послевоенные годы добросовестно подписывалась на государственные займы, выполняла возложенный на сельских жителей план сдачи сельхозпродукции: надо было сдать 13 килограммов масла, 46 килограммов мяса, 100 штук яиц, полторы овчины, шерсть, которые нужны были для полушубков, валенок фронтовикам. Голодным оказался для нас засушливый 1944 год. Вместо зерна на трудодни выдали отходы, и в огороде урожай тоже оказался скудным. Выручало кустарное производство: кулёвки увозили в Тару, а полученные от их продажи деньги распределяли между работниками промколхоза в зависимости от вклада каждого. Да ещё на неделю давали по 2 килограмма муки на одного работающего. Иногда после выполнения плана в доме оставались яйца, жидкое молоко. Вволю в 1944 году люди наелись травы, всякой, которую можно было есть.

С раннего детства вместе с другими школьниками я собирала в поле колоски, полола посевы, рвала горох, вместе со старшей сестрой угоняла коней в ночное. Были у меня и обязанности по дому. Кроме этого, оставшись без отца, мы сами заготавливали дрова для отопления дома, сами заготавливали сено корове и овцам, сами управлялись с огородом.

В этом же голодном году я окончила 4 класса Мезенской школы и начала работать самостоятельно в 12 лет: рвала вручную лён, молотила снопы с зерном, позднее – закладывала силос в ямы. Помню случай из своего детства: приехал в поле нарочный и привёз газету, в которой рассказывалось о подвиге Зои Космодемьянской. Мы все плакали, слушая, как во имя Родины девушка не пожалела своей жизни. Для нас она была героем.

После войны, уже в 1947 году, была ещё одна сильная засуха. Людей выручали опять же домашнее подворье, трава, грибы, ягоды, огород. В поле и на сенокос брали с собой лепёшки из травы с небольшим количеством муки или отходов (у кого что было), снятое молоко или травяной чай, на этом и жили. Сил было мало, но когда вечером подавала свой голос гармошка, у сельского клуба собиралась молодёжь. Подольше потанцуешь – меньше спать будешь, потому что работали раньше не по часам, а по солнышку.

Я не знаю, когда отдыхала мама, и отдыхала ли она вообще. Я всегда видела её в работе: утром – у печки, когда она готовила еду для нас и для домашнего скота, днём – в детском саду с маленькими детишками, вечером то стирала, то мыла, а в ночь уходила на колхозную ферму, где работала ещё и сторожем. Мы, дети, тоже знали всю домашнюю работу и помогали маме, как могли. Жалко было её … С Николаем Григорьевичем Смердовым Нина Григорьевна познакомилась в леспромхозе, где он работал трактористом и пилорамщиком. Было это в 1957 году. Из их дружбы получилась хорошая, дружная и работящая семья, которая затем перебралась на постоянное место жительства сначала в Ермаки, потом – в Викулово. Оба работали, неплохо зарабатывали, воспитали двоих детей – сына Анатолия и дочь Татьяну, дали им образование, профессию, не боялись никаких житейских трудностей.

Последние 13 лет перед уходом на заслуженный отдых Нина Григорьевна работала в районной больнице санитаркой – топила печи, мыла пол, носила вёдрами воду, следила за порядком в палатах инфекционного отделения. За свой труд получала только благодарности от администрации районной больницы, заработала звание "Ветеран труда". А за то, что начала свою трудовую деятельность в годы войны ещё в детском возрасте, имеет удостоверение ветерана войны, пользуется всеми положенными законом льготами. Николай Григорьевич, к сожалению, рано ушёл из жизни – в 51 год, а Нина Григорьевна продолжает свой жизненный путь уже без него, радуется каждому прожитому дню, внукам и правнукам, ждёт их в гости в свой старенький пятистенный домик по улице Свободы … На снимке: Н. Г. Смердова

Фото Т. СУХОВОЙ