Улочка моего детства

"Стареет внешность – яркие черты,

Стареет время властно и жестоко,

Тогда как у духовной красоты

Нет ни морщин, ни возраста, ни срока…"

 

   Впечатления детства имеют одну неоспоримую особенность: они никуда и никогда не исчезают и порой греют душу острой радостью или горькой реальностью.

   Переулок Кирова, что находится в центре села Викулово, рядом с Торговой площадью, ранее  назывался улицей Базарной, что вполне объяснимо, рядом находилась огромная базарная площадь. О ней речь впереди. Улица небольшая с поворотом на улицу Горького. Первый дом был даже не домом, а землянкой, жил там одинокий мужчина – дядя Саша Пепеляев (или Грошев), который один растил сына (имя не помню), ставшего в последствии хорошим человеком и специалистом (по воспоминаниям односельчан). В детстве я не раз бывала в этой землянке, т.к. вся околоточная ребятня дружила с сыном дяди Саши и была сплочённой  стайкой. Пол был земляной, утрамбован, чисто подметён. Были там топчаны – кровати, какие-то ящики, сундуки, стол, всякая кухонная утварь, лавка вдоль стены вместо стульев. Небольшое окошко, а вместо электрического освещения были в ходу семилинейные и десятилинейные керосиновые лампы. Дядя Саша до старости жил в этом убогом жилище, даже после отъезда повзрослевшего сына. В хозяйстве имелось 2-3 сотки земли под картошку и огородную мелочь. По характеру дядя Саша был добряк, миролюбивый, мы его угрюмости не боялись и даже жалели его.

   Рядом с его землянкой стоял длинный дом семьи Соломатиных, наполовину нежилой. Хозяйка тётя Паша невысокая, худенькая, очень коммуникабельная женщина, муж её был на фронте, она одна содержала пятерых детей – Николая, Володю, Надежду, Гену, Лёню. Жили очень бедно, как и многие другие в то время. Тётя Паша не расставалась с куревом – курила, курила постоянно, наверняка заглушая сложности жизни. Мужа, отца семья не дождалась, он умер от ран в лазарете азиатской страны. Тётя Паша продала нежилую часть дома, и новые жильцы его хорошо обустроили.

   Дальше располагался госбанковский дом, где жильцы были сотрудниками Госбанка, а впоследствии жили Тальц, Слаутины, Куликовы и др. в разделённых комнатах большого крестового дома.

   Следующим строением была одноэтажная молоканка (я писала о ней), куда всё село по вечерам сдавало государству молоко.

   Напротив молоканки жила в пятистеннике семья тёти Сины Ивановой. Дом стоял в глубине усадьбы рядом  с базарной площадью. У дома росла шикарная черёмуха, очень плодовитая, зависть всех ребятишек-соседей. Морковка у тёти Сины вырастала необычной крупноты, и мы ночами по-пластунски иногда добывали её на ухоженных грядках. Было у неё двое детей – Александр и Зоя (будущая замечательный детский доктор Зоя Николаевна Хромова). Александр стал военным человеком, имел высокий чин, женат был на  местной девушке Вале Шкутовой. И жили они последние годы в г. Омске.

   Следующий дом моих родителей Татьяны Антоновны (всю жизнь проработавшей медсестрой в райбольнице) и Николая Петровича Лариных (коренной москвич, отслуживший 11 лет на крейсере "Яков Свердлов" на Балтике). Усадьба наша была самая большая на улице, 15 соток. Дом стоял в центре усадьбы на высоком месте буквой "Г", разделённый на две части: в двух комнатах жил дедушка Пётр Александрович, а в трёх комнатах его сын, мой отец Николай Петрович с мамой и шестью детьми. Во дворе была баня, много хозпостроек с живностью, погреб, а от базарной площади отгородились длинными жердями. Дом этот барский купил дедушка, когда в голодные 20-30 годы, продав квартиру в Москве, переселился с женой и тремя детьми в Сибирь, сначала в деревню Анценск, а затем в Викулово. До купца этот дом принадлежал священнику, т.к. рядом в те годы там было сельское кладбище, по сути, церковь тоже была недалече, она и сейчас на том же месте.

   Напротив нашего дома стоял пятистенник бабушки Власюжихи (Власюга), с двумя роскошными яблонями – зависть всей округи, во дворе баня, хлев, глубокий колодец, питавший водой всех соседей. Бабушка одна подняла троих детей – Анну, Виктора, Владимира. Рядом с их домом стоял аккуратный домик семьи Полуяновых – дяди Пети и его жены Анисьюшки. Перед окошками у них росли черемшина и калина, их ягодами мы часто лакомились.

   Переулка Кирова тогда не было, на этом месте были картофельные поля семей Лариных, Власюга, Анищенко, Антонниковых и других. Заборов между огородами не было, просто протоптаны межи, из-за которых порой возникали междоусобицы. У меня была своя грядка, где я с разрешения родителей сеяла семена, поливала и к старости стала классной огородницей по методу Д. Миттлайдера.

   В 1957 г. в связи с постройкой детсада "Колосок" на наших огородах проложили дорогу и назвали именем Кирова, этот проезд был сделан для удобства жителей водить детей в детсад, но, увязая по колено в бывшей пашне, люди испытывали неудобства, пока не проложили асфальт.

   Перпендикулярно переулку Кирова также по огородам проложили улицу Кирова, соединяющую улицы Горького и Ленина, а в нашем переулке выросли щитовые дома Дериглазовых и Лапудёвых – впоследствии Барановых, а также деревянный двухэтажный дом, где располагался сельский совет, позднее дом стал жильём. В настоящее время дома Ивановой и Полуяновых превратились в очаги пристанища для бомжей, разорённые эти бывшие жилища вызывают у соседей опасения, а власть оказалась бессильной в наведении порядка.

   Со стороны базарной площади (где сейчас красуется крытый рынок) наша усадьба по всей длине метров 300-350 имеет общую границу. Базарка прежде тянулась чуть не до магазина "Стрелец", огороженная деревянным забором и высокими въездными воротами, которые на ночь запирала на замок базарничиха бабка Пестрикова. На базарке были выстроенные длинные ряды – прилавки с лавками, для продавцов. Ребятня доставляла бабушке Пестриковой головную боль – вечерами босыми ногами бегали по прилавкам. За воротами базарки стоял высокий столб, а наверху большой железный рупор (радио), и с утра до ночи шла радиотрансляция: было  радостно жить, когда на всё село гремели музыка и новости. Может, восстановить это для оптимизма будней?

   В дальней части базарки были выстроены брёвна "на ножках" -- к ним в дни ярмарок привязывали скот для продажи: коров, телят, лошадей, а рядом клетки с поросятами и мелкой живностью.

   В воскресные дни  базарка радостно гудела  от многолюдья, нарядно одетых людей со всех деревень. Продавали, кто что мог, на прилавках – семечки, кедровые шишки, овощи, разное шитьё, самодельные половики, вязаное и т.д. Дедушка мой продавал сладкие петушки на палочках, которые сам изготавливал из сахара. А зимой было полно молочных "караваев", мороженных – какая вкуснота верхних сливок!

   В центре базарки каждое воскресенье появлялся старик, который вёл слепого взрослого сына, держа его за палочку. Расстелив на земле тужурку, слепой садился на неё, доставал из футляра скрипку и, засунув пальцы глубоко в пустые глазницы, потерев их, принимался играть на скрипке разные мелодии и по заказу песни. Люди, окружив его, слушали и бросали в его шапку денежки – жёлтые рублики, зелёные трёшки, синие пятёрки и мелочь. "Смычком он провёл как-то робко, несмело. И скрипка, рыдая, от счастья запела. Струны бедных людей наделяли надеждой, окрыляли мечтой непокорных судьбе. О сегодняшнем дне, об увиденном прежде и о будущем скрипка расскажет тебе".

   Мой брат Саша тоже таким образом зарабатывал денежки на базарке в четыре годика: поставив папину фронтовую гармонь на землю между ног, играл все подряд заказы, из-за гармошки виднелись только его лоб и чуб. Учителя ругали родителей за это. Саша с детства был участником концертов на площадях и в ДК, и на конкурсах в Тюмени. Чтобы не болтались ноги, ему подставку ставили у стула, и народ кричал: "Браво, молодец!" Помню, в Викулово приехали педагоги – музыканты из Калининграда, ищущие по всей стране вундеркиндов для своей творческой школы, уговаривали родителей отдать им Саню, что сделают из него классного музыканта. Родители не отдали сына, поскольку среди пяти сестёр он был единственным.

   После армии в Германии Саша поступил без экзаменов в Тюменское музыкальное училище, но через год бросил учёбу, к сожалению, хотя всё равно стал лучшим баянистом в селе наравне с Николаем Петренко.

   Позднее на второй половине базарной площади комсомольцы оборудовали спортивную площадку, установив щиты с кольцами для баскетбола, рядом повесили волейбольную сетку, установили для малышей на двух столбах качели с доской.

   Каждый вечер собиралась спортивная молодёжь (помню братьев Протазановых Мёньку (Афанасия) и Лёню, Чебакова и др.).

   Но всё когда-то кончается:  базарка перестала существовать, спортивные игры переселились на школьную территорию. Остались поломанные торговые ларьки, и те вскоре растащили. Рядом стал строиться деревянный нами любимый Дом культуры (где позднее зародилась детская музыкальная школа), где прошла наша творческая молодость и зрелость. Центр базарки превращался весной в озеро, т.к. по наклонной земле аж с улицы Горького все талые воды скапливались в низине площади.

   На фото от 1 мая 1957 года мой братик Саня у весеннего разлива на базарке, вдали виден строящийся Дом культуры. Порой мы изготавливали самодельные плоты и, отталкиваясь палками, плавали по воде. А ещё мы, детвора, устраивали концерты на базарке, отделив "сцену" -- простыню, билетики продавали за маленькие копейки, зрителей собиралось много. Радость была общей!

   Время быстротечно. Дела давно минувших дней остались лишь в фотографиях, статьях и в памяти людей тех лет. К 95-летию Викуловского района эти воспоминания могут быть исторической копилкой жизни предков, познавательной темой. Все исторические вехи, большие и малые, составляют историю малой родины, а из них складывается история страны. Память – она всплывает независимо от желаний, но она никогда не исчезнет, если для тебя она священна.