О чём грустят покинутые берега?

Интернациональная деревня Боярка не смогла вернуться к прежней жизни после Второй Мировой войны

   Считается, что любую войну поколения помнят только первые сто лет. Проходит век, умирают очевидцы, и всё понемногу уходит в прошлое. Какой бы страшной ни была война между Российской и Французской империями в начале 19 века, уже в середине следующего столетия мало кто мог назвать имена своих предков, сражавшихся в боях с войсками Наполеона. Всё дальше отдаляются от нас и события Великой Отечественной войны 1941-1945 годов. Вот уже на пороге 75-ая годовщина с момента её окончания. В то время война коснулась каждой советской семьи. Поэтому будем чаще об этом говорить, чтобы дольше не забывалось…

   Уходят из жизни ветераны и старожилы, а вместе с ними – их воспоминания. У следующих поколений уже не будет возможности услышать их. А у нас она пока что ещё есть… В 40-х годах из всех населённых пунктов нашей страны на фронт уходили солдаты-защитники. Поэтому территории, вырастившие и воспитавшие победителей, тоже не должны быть забыты. Долгой и душевной получилась беседа с озернинской долгожительницей Ольгой Фоминичной Юрьевой (в девичестве Карповой). Провожала на смертный бой своих сыновей небольшая деревушка Боярка, откуда она родом. Об этом уголке Викуловского района и завели с ней разговор. Военное время отметилось чёрной полосой в его истории, после которой селение так и не оправилось. На карте его нет уже почти полвека.

 

                              Живописная глубинка и "солянка" народов

   Ольга Фоминична готова часами рассказывать о Боярке, где родилась и выросла. И пусть на её просторах давно хозяйничает крапива, в памяти этой пожилой женщины в том краю по-прежнему кипит жизнь: играют гармони, звучат задорные частушки, звенят бубенцами свадьбы, в знойные летние дни шумят сенокосы…             

   Всё труднее становится с годами отыскать бывших жителей таких мест. Вот и у моей собеседницы земляк во всём сельском поселении остался только один, и тот моложе в два раза. Нет ровесников, а значит, не с кем повспоминать простые деревенские будни. Может, как раз поэтому они так плотно осели в памяти 90-летней бабушки? Она всем сердцем любила родной край и немудрено, что покинула его последней из жителей.

 

   Самобытной была эта дальняя деревенька, образованная в 1848 -1850 годах на границе Тарского и Тюкалинского округов. Первыми в этих лесных дебрях поселились финны. В 1878 году произошло новое межевание, и её отнесли к Пановской волости последнего. В период с 1924-го по 1926-ой по просьбе жителей Боярка была передана в Викуловский район, Ачимовский сельсовет.

 

   Более ста двадцати лет Боярка простояла в тишине сибирских лесов и полей. Крупной никогда не была, всегда порядка тридцати дворов. Одни жильцы уезжали или умирали, другие подселялись в пустующие дома. Через всё селение протекала голубая лента одноимённой реки. По обоим её берегам стояли небогатые деревянные домики. По середине – мосток. А за деревней простирались душистые луга, леса и сельхозугодия.

   Почему это место называлось Бояркой, Ольга Фоминична не знает. Говорит, жителей по фамилии Бояркины в нём не было. Боярышник тоже не рос. Возможно, гораздо раньше такой факт имел место, и, скорее всего, она получила своё название в честь этого колючего кустарника семейства розоцветных. На просторах Интернета есть пример, когда переселенцы, основывая селение, поставили первую избушку около куста боярышника на берегу речушки и назвали его Бояркой.

                               

   Деревня была колоритной, потому что в ней обосновались представители разных национальностей. Проживали семьи: Теплинских, Новиковы, Ивановы, Шатилины, Карповы, Коверг (Краворг), Алексеевы, Юрьевы, Луканчук, Чертушкины, Мартынсон, Штемберг, Оссоль, Коломойцевы, Пакалюхины, Мартыновы, Кузьмины, Кирилловы, Лоцман, Тоом и другие. Это русские, белорусы, эстонцы.

 

   В деревне было много людей разных национальностей. Отчего такое многообразие? Боярка находилась в 25 километрах от Озерного и в 15 – от Ачимово, неподалёку проходил Великий Сибирский тракт. В 19 веке по нему партиями проходили каторжане. Беглые арестанты подселялись к местным жителям и начинали жизнь с чистого листа. Так же сюда, подальше и поглуше, специально направляли жить ссыльных. А вот самоходы, в основном многодетные бедняки, приходили в начале двадцатого столетия из Белоруссии самостоятельно – в поисках новых земель.

   Такое этническое разнообразие не мешало жителям уживаться вместе. Согласно статистике на 1 июля 1927 года в Боярке насчитывалось 33 хозяйства и 144 жителя. В 1929 году бояркинцы образовали коммуну, держали скот у одного хозяина, затем объединились в колхоз. Ему дали необычное название – "Вапаус", резко отличавшееся от привычных в районе "Красных пахарей" и "Путей Ленина". С финского языка слово переводится как "свобода". Так называлась первая коммунистическая газета в России на финском языке, издававшаяся в Ленинграде.

   Рождество в деревне считалось престольным праздником. Столько упряжек в этот день приезжало сюда, что коней некуда было ставить! Гости везли с собой сено для подкрепления живого "транспорта". Сами же оставались на праздник с ночевой. Накрывали столы, на которых почётное место занимало самодельное пиво. Его варили заранее и хранили в деревянных лагунах. Женщины пекли рыбные пироги, стряпали пышные булочки. В день гуляний народ пел песни, выдумывал частушки. Были в репертуаре и оригинальные шуточные четверостишия про деревенскую жизнь. Одно из таких вспомнила долгожительница:

   В колхозе "Вапаус"

   Закололи мерина.

   Три недели мясо ели,

   Поминали Ленина.

   Вот такой – обособленной, простой, но в то же время неповторимой -- продолжает жить в её душе малая родина.

 

Из истории семьи Карповых

   Мама Ольги Фоминичны – Анна Васильевна Алексеева – была коренной жительницей Боярки. Отец – Фома Лаврентьевич Карпов – родом из Белоруссии. Вместе с родителями Лаврентием и Домной до Сибири ехали на конях, везли с собой скарб. Дорогой Домна умерла. Добравшиеся осели в деревне Смирновой, где уже проживали самоходы из Могилёвской губернии, а также русские – выходцы из Смоленской и Тамбовской.

   Подрос Фома, женился на бояркинской девушке Анне, остались жить на её родной земле. До войны он держал магазин-лавку на дому. Торговал солью, конфетами, пряниками. Жили по тем меркам неплохо. Растили семерых детей. "Семь душ у отца было", -- так говорит долгожительница. Она была единственная девочка. Поликарп (старший), затем Ольга, а дальше – Григорий, Андрей, Гаврил, Михаил, Анатолий. Ей приходилось водиться с младшими братьями.

   -- Мама работала на ферме, в разное время была свинаркой, дояркой, пастушкой, -- вспоминает она. -- Уходила рано, а я орду кормила. Когда картошка не родилась, выручала калега. Сажали её три сорта: одна сверху сиреневая, в земле жёлтая, вторая – полностью жёлтая, третья – белая и сладкая. Вот сухая калега и была нашим хлебом, и то её без соли ели. Помню, раз сходили пешком за тридцать километров в Матарову, прикатили комковую соль, которая шла скоту на корм. Дома разбили её на маленькие комочки и заправляли ими еду. Траву разную варили в ведёрном чугуне, чаще лебеду. Только сварю, раздам братьям – они опять есть просят. Я снова беру корзину в руки – и за травой. Собирали козеин со свежего обрата, сушили его и сдавали государству. Лён сеяли, семя обмолачивали, слали его, потом мяли, сушили в бане, волокно чесали на щётке. Холсты отбеливали в воде, вальком колотили и расстилали на траву. Из этих холстов шили одежду.

   Ещё до войны Фома Лаврентьевич задумал уехать из Боярки. Побывал в Коточигах, и показалось ему, будто в другом мире. Там люди зажиточнее были, действовала моторно-тракторная станция. Продал он свой большой дом родному брату, перевёз семью в Коточиги. Денег там хватило только на покосившуюся избушку, матка в которой была на подпорах. Утром он ушёл оформляться на работу, а Ольга с матерью сидели у низенького окна и плакали.

   -- Мы выли, и собака наша Жучка выла – не понравилось нам здесь, домой захотели, -- говорит бабушка. -- Отца взяли отделенщиком. Он-то с утра и до вечера на работе, а мы в этой худой избёнке сидим. Спали на полу, он был покатый, к утру все ребятишки скатывались с него, как с горки, в одну кучу. Дров из-за переезда не запасли, сена не накосили. Как выживать? Вот мы и стали отца уговаривать обратно уехать в Боярку. Долго просили, в итоге он согласился. Сначала у деда жили в пустом дворе, он нам дал сено для скота. Потом отец из Цветковой какой-то дом перевёз на быках. Наметил новый огород, но кони были слабые, целину вспахали плохо. В непаханую толком землю посадили семена. Огребать пошли – её хоть топором руби. Вот я и Андрей рубили её тяпками, но зато свою землю, не чужую…

А потом началась война…

   Тяжело жили в Боярке после революции, но когда в страну пришло более страшное общее горе – война, прежнее время бояркинцы стали вспоминать с ностальгией. Колхоз изначально был маленьким, но благодаря трудолюбию населения окреп. Животноводы держали коров, свиней, лошадей. Купили грузовой автомобиль, движок – муку молоть, газогенераторный трактор. Каждый знал свою работу и выполнял её на совесть. Павел Лоцман был председателем "Вапауса", его брат Матвей работал здесь же в отделении. Кузнецким делом владел Михаил Лоцман. Потянулись в деревню люди с окрестных весей – Смирновой и Малиновки. А с приходом войны приезжий народ обратно вернулся в свои деревушки.

 

   Власти забрали колхозных коней и технику, следуя лозунгу – Всё для фронта, всё для Победы! Но самое страшное то, что лишилась деревня главных тружеников. Мужчин, которые подходили по возрасту, партиями увозили в самое фронтовое пекло. Закончилась размеренная, привычная жизнь и у семьи Карповых. Сначала на войну взяли отца, к её концу – и Поликарпа.

 

   Тот момент, как отец уходил на фронт, Ольга Фоминична до сих пор вспоминает со слезами на глазах. Не покидает чувство вины. Было ей тогда 11 лет. Двух человек – отца и ещё одного мужчину – повезли на коне из родных мест. Все вышли их провожать. Отец хотел попрощаться с дочерью, обнять её, а она вырвалась.

   -- Губы навыворот сделала – и бежать, -- корит себя долгожительница. – За деревней хлеб молотили, а мы на скирдах прыгали. Вот мне надо было туда скорее. Знала бы я тогда, что больше отца никогда не увижу, стала бы я так себя вести? А в тот день убежала, так и не попрощавшись.

   С того дня растить детей Анне Васильевне пришлось одной. На сайте "Память народа" говорится: красноармеец Фома Лаврентьевич Карпов, 1904 года рождения, был убит 6 марта 1943 года в Калининской области, Оленинском районе, деревне Лаптево. В той же области, только в Ржевском районе, деревне Клепенино, погиб его родной брат Иван, родившийся в 1915 году. Он захоронен северо-восточнее, в братской могиле около дороги в роще. Убили в прифронтовой полосе и ещё одного его брата Дмитрия Лаврентьевича. Так семья Карповых лишилась сразу трёх родственников.

 

Опустела в сороковых Боярка

   Мужчин старше 50 лет не забирали, но их осталось мало, потому рабочей силы всё равно не хватало. Однажды трое провинились перед государством, в том числе дядя Ольги Фоминичны Прокопий, и их ещё поубавилось. Взялись выделывать для своих нужд шкуры скота, а брать что-либо из колхозного имущества запрещалось. Приехали с района представители власти, арестовали "расхитителей добра" и увезли. Больше о них никто ничего не слышал.

   Была и обратная сторона медали – дезертиры, которых советская власть, найдя, тоже не щадила. В ряму за деревней прятались два эстонца – чтобы не воевать. Однажды по зиме в колхозе упал от старости двор и придавил несколько свиней. Беглецы про это узнали и сумели их забрать себе на пропитание. По снегу их следы быстро отыскали и тоже арестовали. Между делом вспомнила Ольга Фоминична Гражданскую войну. Тогда деревенские мужики, в том числе её родственник, дед Игнат, уходили в рябинник за 30 километров, и там жили, пока с омской стороны не прошли мимо войска Колчака. Говорили, что он силой организовывал мобилизацию крепких мужчин.

   В войну бояркинские ребятишки стали работать наравне с женщинами и стариками. Ольга, вместе со сверстниками, весной полола хлеба. Объяснили ей и то, как из леса брёвна возить на быках, как их правильно связывать между собой, чтобы из саней не вывалились, как грузить.

.

   Дети продолжали ходить в школу. Не было ни бумаги, ни чернил, ни книг. Что на память запомнили – с теми знаниями и оставались.

 

  Сначала в Боярке учил детей Эдвард Кузьмич Тоом, но затем и его взяли на фронт. Продолжила дело педагога Мария Григорьевна Зимнухова. Ольга Карпова окончила четыре класса, в пятый нужно было ходить пешком в Озерное. Походила год, а в конце не сдала экзамены, потому что всё забыла, а повторить негде было. Получила две двойки по истории и решила больше в школу не ходить – осталась дома  помогать матери. Учитель приезжал, уговаривал продолжить учёбу, но она наотрез отказалась. А ещё одна озернинская учительница точно так же поехала на коне уговаривать другого ученика в Малиновку. По дороге домой её поджидала стая волков. Удалось спастись только благодаря быстроте и прыткости коня.

   В войну пострадала каждая бояркинская семья. Собеседница вспомнила и назвала имена порядка двадцати воевавших мужчин. Большинство из них погибли. К счастью, живым остался её брат Поликарп Фомич, который после разгрома врага ещё продолжил служить в Германии. Также вернулись земляки – Павел Кириллов, Андрей Кузьмин, Михаил Юрьев.

   Благодаря сайту "Память народа" известно, что пропали без вести минимум пять солдат из Боярки. Летом 1942 года в Воронежской области – младший сержант Фёдор Сафонович Новиков, зимой 1943-го – рядовой Кузьма Павлович Юрьев, в это же время – рядовой Кузьма Данилович Мартынсон и рядовой Семён Иванович Иванов, зимой 1941-го – рядовой Николай Краворг. Погибших тоже много, среди них – старшие братья будущего мужа Ольги Фоминичны, Александра Игнатьевича Юрьева. Иван Игнатьевич, 1915 года рождения, был убит в августе 1943-го в Украинской ССР, Харьковской области, Изюмском районе, станции Донской. Брат Семён Игнатьевич,  1920-го года рождения, погиб в 1942-ом и покоится в братской могиле № 375 в Воронежской области Богучарского района, селе Свобода. Погибли также два брата Коломойцевых. Защитники из далёкой сибирской деревеньки отдали свои жизни ради Победы. Не выжив в тяжёлых боях, они полегли на разных территориях бывшего Советского Союза.

 

У неперспективной деревни не было шанса выстоять

   В послевоенное время голод и нехватка рабочих рук оставались главными проблемами в Боярке ещё несколько лет. А в это время крепли центральные усадьбы, происходило укрупнение мелких хозяйств. Соответственно, жители отдалённых и малых деревень стремились туда -- поближе к цивилизации -- и покидали насиженные веками места. То же произошло и с Бояркой. Одни за другими её жители уезжали в сёла и города. Поэтому у деревеньки уже не могло быть радужного будущего.

   Распадаться Боярка начала в шестидесятых годах. Тем не менее на Бояркинской овцеводческой ферме (колхоз "Вапаус" уже был расформирован) насчитывалось около тысячи животных. За ними ухаживали семь женщин-чабанок, которые выполняли все работы вручную: вывозили на лошадях из кошар навоз, подвозили от водонапорной башни воду и заливали её в колоды, доставляли в кормушки сено и силос. Фермой руководил Степан Григорьевич Теплинских. В районе считали, что эта овцеферма – образцовая. Но распада ей не удалось избежать.

   Ольга Фоминична в то время была замужем за Александром Игнатьевичем, воспитывали двоих детей. Она сначала пасла телят, потом трудилась чабанкой. Позже занимала одновременно три должности – технички в школе, заведующей в детском садике и продавца. Муж работал в Озернинском совхозе.

   Когда все односельчане разъехались, семья Юрьевых осталась в деревне одна. Тогда перед супругами также встал вопрос о переезде. В 1973 году перевезли свой дом в Озерное. Этот год стал окончательной датой распада Боярки. Часто ещё после этого Ольга Фоминична ездила проведать родные, но уже безлюдные места. Постепенно боль утраты отлегла, перестала наведываться. Это ещё и стало опасно, потому что там развелось много зверья.

    Вот так отжила свой век уникальная деревня с длинной и под конец печальной биографией. Тем не менее она -- частичка страны, в которой, как в зеркале, отразились все происходящие на большой земле события и перемены.

   …Слушая рассказы долгожительницы, не перестаёшь удивляться стойкости и мужеству уходящего поколения победителей. Ему удалось выиграть в самой кровопролитной в истории человечества войне благодаря неиссякаемому трудолюбию и патриотизму. А ведь этих патриотов "рождали" такие неприглядные селения, как Боярка. Страшно представить, какой был бы исход, если бы не было кормилиц-деревень с их неутомимыми пахарями и животноводами, с их смелыми и сильными духом жителями? Но всё-таки предки подарили будущим потомкам мирное, комфортное, свободное время. Поэтому нам сейчас остаётся почаще вслушиваться в голоса прошлого и вспоминать их жизнь – с её большими трудностями и такими редкими радостями.