А тополя растут…
Необычный репортаж: найти ровесников Победы
Прошёл любимый всеми праздник 9 Мая. День Победы в Великой Отечественной войне, пожалуй, самый трогательный из всех, что есть в нашей стране. Любому гражданину нашей страны он бесконечно дорог. Потому что нет такой семьи, которую бы эта война не затронула. Её участников остались единицы, чуть больше -- тружеников тыла, есть ещё дети войны, а значит, свидетели тех далёких и трудных лет. Жаль только, что уходит оно, это поколение, с каждым годом всё дальше и дальше…
Накануне Дня Победы захотелось мне найти что-то такое, о чём ещё не писала. Казалось бы, уже столько всего писано-переписано, если не мной, так моими коллегами или нашими читателями. И вот, информация нашлась.
Улица детства
В этом году исполнилось пятьдесят лет Озернинской школе, и я готовила к этому событию материал. Стало интересно: бывали ли наши корреспонденты в 1972 году на её открытии? Если были, то как прошла торжественная линейка по случаю сдачи новой школы? Не каждое десятилетие всё-таки школу открывают!
Начала просматривать архив газеты с 1971 года – мало ли. Листая подшивки районной газеты, наткнулась на статью "Улица-невеличка". Её прислал в редакцию фронтовик Василий Гилёв родом из Долгушино. По словам его односельчан, он работал журналистом на радиостанции в Тюмени и, видимо, не забывал про родную газету – присылал иногда свои воспоминания. Можно только представить, как скучал человек, выросший в деревне и обосновавшийся в городе, по своей малой родине, по родной улице, речке, лесу…
"Пульс времени, конечно, лучше всего, чётче прослушивается в больших, бурлящих городах, на шумных, плещущих людским прибоем, площадях и магистралях, -- рассуждал в своей публикации 1971 года Василий Гилёв. – Но как только оказываюсь я на тихой Семёновской улице, так и проходит вновь перед глазами всё минувшее: далёкое и недавнее, услышанное из рассказов старожилов, виденное своими глазами, пропущенное сквозь своё сердце, а оттого дорогое и близкое…".
Очерк "Улица-невеличка" у Василия Гилёва получился душевным, простым и понятным каждому сельскому жителю даже спустя полвека. Автор рассказывал про детские годы, проведённые на спокойной долгушинской улочке Семёновской. Вскользь упомянул и своих земляков, родителей. Описывая местную природу, в каждой строчке старался передать шелест родных берёз, запахи луговых трав и звуки колхозных тракторов – всё, что было горячо им и любимо. Каждому, кто вырос в небольшом селении, эти чувства покажутся знакомыми и перенесут в атмосферу размеренной, и в то же время беспокойной сельской глубинки. Деревенские закоулки по большей части похожи, просто у каждого они свои.
Из истории сибирского села
Долгушино – родное село для Василия Гилёва. Здесь вырос он сам, его родители, дедушка, а может, и ещё несколько поколений. Село находится в Сартамском поселении, на правом берегу реки Ишим. Названо оно по фамилии первооснователя Долгих либо Долгушина. И с той фамилией жили в этой деревне люди, и с другой.
Раньше во время весенних паводков село часто затопляло, из-за чего многие жители переселялись. "Деревня была, как на тарелочке", -- вспоминал в 2014 году викуловчанин Фома Иванович Заикин, который ранее проживал в соседней деревне Ложниковой. Например, известно, что по причине затопления жители Долгушино Артемий Прокопьевич Снегирёв и Андрей Иванович Долгих переехали из родной деревни на новую необжитую территорию, где основали в 1921 году Ложникову. Назвать её пришлось по фамилии землеустроителя Ивана Дмитриевича Ложникова из Готопутова Сорокинского района – это он сам так пожелал, чтобы себя в истории оставить. Соседнюю деревню по его же "указу" Ивановкой нарекли.
Ложникова и Ивановка распались в 70-ые годы 20 века. А более старинное Долгушино стоит на прежнем месте. Село небольшое, ну это если подходить к нему с меркой крупных населённых пунктов. Да и улиц-то в нём всего две: Озёрная и Семёновская, на которой и жил Василий Гилёв. Озёрная особенно живописная, потому что располагается вдоль крутого берега. Высоко, кажется, дома стоят – над рекой. А вот Семёновская улица считается самой длинной. Но когда-то она была небольшой. По воспоминаниям Василия Гилёва, не стояло на ней в былые годы больше десяти домов. В семидесятых годах стали её застраивать колхозными квартирами, тем самым и протяжённость увеличили.
Если с названием Озёрной всё понятно, то почему Семёновская получила такое необычное имя? Улиц с таким названием в районе больше нет. Василий Гилёв написал в своём очерке, что начало улица брала от избы деда Семёна, сельского умельца и мастера – его родного дедушки. Детей у Семёна Яковлевича было много, все они носили отчество Семёновичи и селились рядом с родительским домом. Так и стали в народе величать улицу Семёновской, а с годами она и официально стала так называться. Умер дед Семён, а улица продолжает носить его имя.
Улочка жива
Для приезжего человека такая улица, как Семёновская в Долгушино, и вовсе будет незаметна, а вот для Василия Гилёва -- это целая жизнь. Как много вместила она в свою историю! Читая его статью, жизнь маленькой улицы предстаёт волнующей страницей в летописи деревни.
Здесь, на этой скромной улице, жили когда-то первые коммунары, основавшие потом колхоз, который носил имя Василия Ивановича Чапаева – прославленного полководца и героя Гражданской войны. По этой улице в тридцатых годах прошлого века шли первые трактора – надёжные и теперь уже незаменимые помощники сельских тружеников. Здесь жил первый председатель колхоза. Отсюда начинались душистые луга и поля. С этого уголка провожали семьи первых солдат на фронт. И здесь же, на Семёновской, встретили первого бойца, вернувшегося с войны… А сколько ещё и печального, и радостного повидала улица вместе с людьми!
"Снова вижу себя, как в жаркий, знойный июльский полдень лежу на зелёном травянистом ковре улицы и ветер детства, набегая лёгкими волнами, гладит мои волосы, -- описывал свои чувства Василий Гилёв. – И всласть мечтается о каких-то неведомых дальних путях-дорогах и странствиях. Под вечер слышались песни, доносившиеся на улицу из-за околицы. То возвращались с лугов косари. Они везли с собой на телегах свежесть вечерних рос, запахи луговых трав и огромные охапки полевых цветов. Как сейчас вижу: едут с покоса со своими звеньями Тимофей Митрич Снегирёв да Павел Митрич Дериглазов. Едут вечером с луга и ведут меж собой соревнование косари: чьё звено голосистее, кого раньше в деревне услышат, кто больше песен знает. Нет, не отстаёт от жизни многие годы Семёновская улица. Слышу: рано утром прострекотал по ней "Беларус" тракториста Михаила Брякушина. Промчался мотоцикл Михаила Долгих. А вон и "газик" проскочил куда-то в деревню. Наверное, председатель колхоза Николай Гаврилович Токарев приехал по делам из Сартама… На обочине деревни находится наша улица Семёновская. Не объезжают эту улицу ни трактористы, ни шофёры. И пролетают над маленькой улицей большие самолёты. И горит на улице электрический свет. Мне всё кажется, что нашу Семёновскую улицу раньше, чем других улиц, касаются первые, самые тёплые солнечные лучи и греют заботливее, нежнее…".
Вот так описывал родной уголок корреспондент Василий Гилёв. В каждой строчке чувствуется его любовь к деревне, где стоял родительский дом и откуда брали начало все его "корни".
В мае сорок пятого
Вспомнил в своём очерке Василий Гилёв и о победном 1945. Это для нас события тех лет кажутся чем-то далёким, а для людей, живших в то время, война была частью жизни и быта. Навсегда она изменила их судьбы и уклад, лишила родных, знакомых, друзей, односельчан, опустошила дома, изморила голодом и физическим трудом. Тем ценнее казалась завоёванная общим трудом Победа.
В мае сорок пятого, когда закончилась война, в знак огромной, всеобщей радости мама Василия Гилёва, имени которой он в очерке не упомянул, посадила подле дома топольки, чтобы они напоминали и современникам, и следующим поколениям об этом долгожданном событии, олицетворяли собой торжество добра над злом, напоминали о героических подвигах наших солдат в годы войны. Вот что писал про это Василий Гилёв:
"Летними вечерами я подолгу стою около тополей, посаженных матерью весной сорок пятого, в честь Дня Победы и оттого названных ровесниками Победы. Вслушиваюсь в незамысловатый лепет и говор статных деревьев, взявших своё начало от дорогой нашей Победы. Тополя напоминают о том лихом времени, когда из каждого дома на Семёновской улице, как и во всей деревне, кто-то уходил на фронт и почти никто назад не возвращался. Спят в сырой земле далеко-далеко от родной улицы молодые ребята, которым было по восемнадцать: под Ленинградом – Фёдор Сидоров, в Прибалтике – Гоша Гилёв, в Польше – Саша Слубский… Помнится, так обрадовались Победе жители Семёновской улицы, что по такому торжеству, несмотря на хмурый, ненастный день, немедля собрались у старой кузницы и стар, и мал. И дед Семён Яковлевич радовался Победе, наверное, больше всех, не скрывая своей радости, что теперь-то уж безо всякого придёт с войны его сын Дмитрий, израненный, конечно, но уцелевший…".
Почему в те времена принято было сажать именно тополя? Их в середине прошлого века сажали в нашей стране повсеместно, в рамках всесоюзной акции по озеленению населённых пунктов. Это дерево считалось одним из самых неприхотливых растений. Живут эти деревья в среднем до ста лет, но могут простоять и дольше, и уже в первые годы своей жизни могут очищать воздух. Так и стоят они, великаны, во всех городах и сёлах. Тяжело местным жителям порой бывает расставаться со своими старыми друзьями-тополями. Проходят годы, человек взрослеет, всё вокруг него меняется, а тополя стоят по-старому и навевают чувство ностальгии, некоторой стабильности. Поэтому вырубку их многие воспринимают негативно, как предательство по отношению к деревьям. При этом зачастую такие меры становятся необходимыми, так как сгнившие внутри тополя могут обрушиться на жилые дома.
Вообще сегодня тополями ни в деревне, ни в городе никого не удивить, особенно если не углубляться в их историю. Ну а если вдуматься? Как-то так случается, что всё старое забывается, уходит в неизвестность. Да и раньше, проходя мимо тополей Гилёвых, не все местные жители знали их предназначение.
А что если эти тополя – ровесники Победы, посаженные заботливой рукой сельской жительницы, дождавшейся с фронта мужа и сына, и сегодня стоят на Семёновской улице? Прошла ведь целая эпоха. Как сложилась их судьба? Что стало с семьёй Гилёвых? Жив ли сам Василий Гилёв, автор рассказа о тополях? Это и предстояло выяснить.
С миру по нитке
В первую очередь после прочтения очерка Василия Гилёва я позвонила в администрацию Сартамского сельского поселения. Нужно было выйти на человека, который хорошо знает местное население. В таких случаях на помощь приходят депутаты села. Депутат в Долгушино – Ольга Викторовна Заикина. Её-то номер телефона мне в администрации и продиктовали.
Я вышла с ней на связь. Оказалось, что это общительная женщина, неплохо знающая свою территорию живёт в Долгушино уже 25 лет, до этого проживала в Сартаме. Её тоже заинтересовала эта история, и она согласилась вместе со мной найти старые тополя, а заодно и разузнать побольше о семье Гилёвых. Но порекомендовала сначала позвонить Анне Николаевне Дубининой, которая раньше работала заведующей Долгушинским клубом, потому что сомневалась, сможет ли мне правильно показать нужное место. Я позвонила Анне Николаевне. Та рассказала, где жили Гилёвы Дмитрий Семёнович и Аксинья Григорьевна. Так, оказывается, звали родителей Василия Дмитриевича, приславшего в 1971-ом заметку в "Красную звезду". Всего у пары было двое детей – Василий и Александра.
С Ольгой Викторовной Заикиной мы встретились 28 апреля, когда я приехала в Долгушино. Она решила, что мы вместе пообщаемся со старожилами, предварительно их об этом предупредила. Первым делом повела меня к Татьяне Владимировне Плешковой, ей 84 года. Бабушка кое-что вспомнила про земляков Гилёвых:
- Помню Дмитрия Семёновича – он одно время председателем колхоза был, потом – бригадиром, Аксинья – разнорабочей, -- рассказывает она. – Дмитрий сам на войне был и его сын Василий тоже. Обычная семья, работали, как все. Сушилка у нас в селе была, мы там хлеб сортировали, машины нагружали и государству сдавали. Мне было-то лет семь, когда Дмитрий председательствовал, так я его особо и не запомнила. На него никто не жаловался, хотя он строгий был, не любил, когда работа простаивала, подгонял колхозников… А вот тополя Аксиньины помню. Насадила она их много - вдоль своего участка. Садок её оказался внутри тополиного кольца. А сколько деревьев было – точно не скажу.
Затем мы пошли к другой долгожительнице, тоже Татьяне. Ей также за восемьдесят.
- Я уж не помню ничего, -- с таких слов начала свой рассказ Татьяна Андреевна Пономарёва. – Василий-то Гилёв рано отсюда уехал. Корреспондентом в Тюмени работал, но и в районную газету часто писал. Всё тополя свои нахваливал да озёра наши. Красивая роща у них была, только шуму от неё много. Столько птиц садилось на деревья, что иногда приходилось ночью выходить и сгонять их, чтобы спать не мешали, они же кричат. Тополя росли большие, густые. Хорошо у них в ограде было! Помню и саму Аксинью. Когда стала она старой, дочь Саня ходила проведать её. Однажды пришла она к матери, а та каральки стряпала. "Что-то мне, -- Аксинья говорит, -- нехорошо сегодня", и прилегла. Саня ей говорит: "Ну ты лежи, а я пойду хлеб посажу в печь и снова приду". Ушла домой, а когда вернулась, мать уже мёртвая, и каральки в печке испеклись…
Так мы узнали, что стало с Аксиньей Гилёвой, которая посадила победные тополя. Посмотрели мы у Татьяны Андреевны старые фотографии. В основном в её архиве хранятся личные фотоснимки, но всё же выбрали два для газеты, где побольше запечатлено жителей деревни, и дальше пошли. Нас уже ждала родная сестра Ольги Викторовны – опять же Татьяна, только с отчеством Викторовна и с фамилией Ходосевич по мужу. Она всю жизнь работала учителем начальных классов в Долгушинской школе. Здесь живёт с 1975 года.
- Когда мы переехали в Долгушино, все тополя Аксиньи Григорьевны были ещё живы, как и её хозяйка, -- оживлённо начала третья рассказчица. – Это же наша троюродная тётя. В гости мы к ней часто ходили, помогали по хозяйству. Она была ласковой, доброй бабушкой. В своей тополиной роще она моего мужа квасом угощала, помню, ставила его на пенёк… (тут рассказчица смахнула слезу). Умерла она в 1983 году весной, грязи много было ещё, дороги не просохли. Тогда уже не было в живых её мужа, он умер намного раньше. А что стало с тополями? Их со временем спилили, один остался. Никто и не знал, что она их в честь Дня Победы сажала. Рядом другие дома построили. А что вы про Василия у меня не спросите? Хотя я видела-то его всего два раза, он приезжал к матери. Всё любил по своей улице Семёновской гулять…
По старому переулку
Прогулялись по этой улице и мы с Ольгой Викторовной Заикиной. Не по всей, а только по той части за Домом культуры, которая появилась в селе до войны. Так расхвалил корреспондент свою улицу, что и мне она какой-то необычной показалась, прям как человек – со своей биографией, именем, судьбой. Погода в тот день стояла хорошая, тёплая, плюс двадцать семь градусов, что в апреле бывает редко. "Ясные дни стоят на улице моего детства", -- вспомнились строки из очерка Василия Гилёва, когда шли мы с Ольгой Викторовной по пыльной деревенской дороге. Вот, наверное, такие же ясные, как сегодня.
После опубликования его статьи прошёл пятьдесят один год. Конечно, сказать, что многое изменилось – ничего не сказать. Всё изменилось коренным образом. На смену одному строю пришёл другой. Современная эпоха Интернета, высоких технологий и российские деревни тоже по-своему "преобразила". Давно закрыли начальную школу, пять лет назад не стало магазина, детей рождается всё меньше, умирает старшее поколение… И, конечно, будни улицы теперь текут совсем по-другому.
Вторая часть Семёновской, которая позже была застроена, оживлённее. А на первой слишком уж тихо, хотя день. Вот идём мы по этому околотку. Давным-давно не слышно здесь косарей с их песнями, которые так любил слушать Василий Дмитриевич -- с распадом колхозов "отъездили" звенья бригад. И как-то теперь унылее, что ли, стало в нём. Но дома ещё есть – и старенькие, и двухквартирные. Улица всё ещё существует вопреки всему, живёт своей жизнью. Глядим по сторонам -- у жителей дрова заготовлены и аккуратно уложены в поленницы, около одного из домов ребятишки за оградой играют, а ещё всю дорогу волочилась за нами лохматая голубоглазая собака. И опять всплывает в памяти фраза из статьи Василия Гилёва: "Живучая наша Семёновская улица". Точно ведь так!
Здесь, говорит Ольга Викторовна, самые первые долгушинские фермы раньше стояли. В послевоенное время местный колхоз славился высокими надоями и хорошими мастерами животноводства. Чуть дальше от клуба на той же Семёновской улице жила Пелагея Андреевна Ходосевич, передовая доярка колхоза имени Чапаева. Не раз её имя появлялось на страницах нашей районной газеты. Вот хотя бы в том же 1971 году мне встретилось её фото в рубрике "На рубеже новой пятилетки" от 30 января. По итогам социалистического соревнования среди работников животноводства она заняла второе место, надоив за 1970 год по 4 119 килограммов молока от каждой коровы своей группы. Это намного больше, чем было по принятому ею обязательству. Решением бюро райкома КПСС она была занесена в книгу Почёта райкома партии.
Помню, в честь 85-летия со дня её рождения я побывала у неё в гостях. Это был конец лета 2019 года. Материал про Пелагею Андреевну "Работать начала с девяти лет" вышел уже в сентябре. Бабушка рассказывала мне свою нехитрую биографию. Она не окончила даже первый класс. Шла Великая Отечественная война, в семье недоедали, хоть и было две коровы. Предложили колхозники маленькой девочке бросить учёбу и пойти работать, обещали хлеба дать, она и согласилась. Так и не освоила грамоту. Зато научилась трудиться. Пока ровесники сидели за партами и изучали букварь, девятилетняя девочка боронила на быках. Весной пахала землякам огороды. В 13 лет Пелагея Андреевна пошла в чабаны - пасла овец. Через несколько лет её взяли дояркой на ферму. В этой должности она и трудилась на долгушинской ферме 29 лет! За добросовестный труд её награждали почётными грамотами, вручили медаль, специальный вымпел. Не раз доярка-ударница держала в руках переходящее красное знамя.
Теперь и её нет в живых. Стоит домик одиноко на Семёновской улице, только в нём никто не живёт. Умирают труженики, пустеют улицы. Так и сокращается население маленьких сибирских деревенек с богатой историей…
А вот и тот самый первый дом, с которого когда-то эта улица начиналась. Только он сейчас под номером "шесть". В доме несколько лет не живут, но до этого его поддерживали в хорошем состоянии. Иначе столько бы лет дом не простоял. "Этой избушке наверно лет сто", - так охарактеризовала его долгожительница Татьяна Андреевна Пономарёва. Здесь и жил Семён Гилёв, дедушка Василия Гилёва и свёкор Аксиньи Григорьевны. Сын его, Дмитрий, 1899 года рождения, который потом работал председателем колхоза, на войне, оказывается, был младшим сержантом. Призвали его на фронт в стрелковую дивизию 13 января 1942 года. За боевые заслуги наградили Орденом Красной Звезды. Эта информация есть на сайте "Память народа". А вот боевой путь Василия Гилёва проследить не удалось.
Отговорила роща золотая…
Подошли мы, наконец, к тому месту, где когда-то шумели тополя Гилёвых. Здесь стоял их дом. Длинная территория огорожена дощатым забором. Здесь теперь огороды. Из-за забора виднелся один тополь. Ржавым цветом отливали на нём загрубевшие осенние листья, развевавшиеся на лёгком, тёплом ветру. Странно, если он с сорок пятого года, то почему не такой мощный и высокий, каким должен быть? Всё-таки мы пришли к выводу, что это не тот тополь, который сажала Аксинья Григорьевна, а его "ребёнок", выросший где-то примерно в семидесятых годах. В другой стороне от него от старого пня виднелись молодые побеги. Это уже "внуки" Победы. На них заметнее просматривались набухшие зелёные почки. Вот так получилось – искали ровесников Победы, а нашли их потомков. Местные жители говорят: немного не дождался нашего приезда второй тополь. Спилили его года три назад, потому что была угроза повреждения проводов.
Так прошли мы до конца улицы. Во времена Василия Гилёва она была длиннее на один дом, но его, последний у околицы, давно снесли. Только яма осталась, заросшая бурьяном.
…Напоследок ещё раз окинула взглядом участок с одиноким тополем, где жила семья Гилёвых. Стоит он высокий, чёрный, шумит по-весеннему, глядит в синеглазое апрельское небо. Но несмотря на его величие и мощь, да и после услышанного рассказа, кажется он сироткой. Вырубили всех его собратьев. Всего на том месте Ольга Заикина насчитала четыре пня. Вот и всё, что осталось от победной рощи.
Сегодня нет в живых уже ни тех, кто её посадил, ни их детей, в том числе автора старой публикации Василия Гилёва. Об этом рассказала Татьяна Ходосевич. Умер автор "Улочки-невелички" лет десять-пятнадцать назад в Тюмени. И если те тополя Победы, посаженные его матерью, смогли дать небольшое потомство, то дети Аксиньи Григорьевны - Василий и Александра - по словам односельчан, детей после себя не оставили. Есть у Гилёвых только дальние родственники, которые и рассказали про их судьбу и судьбу сада. В целом какой-то грустной получилась эта картина. Нет из той семьи никого в живых, а вот деревья остались…
Фото автора и из архива Татьяны Андреевны Пономарёвой